“Наемники и вспомогательные войска бесполезны и опасны”, – писал Никколо Макиавелли в 1513 г. в своей основополагающей книге о политическом ремесле “Князь”. Президент России Владимир Путин недавно получил напоминание об этом духе эпохи Возрождения. 23-24 июня бывший герой войны на Украине Евгений Пригожин из частной военной компании “Вагнер Групп” поднял кратковременный мятеж против Москвы. Мятеж застал Кремль и большинство наблюдателей врасплох, отчасти из-за предполагаемой лояльности Пригожина Путину, отчасти потому, что казалось, что эпоха мятежей наемников, особенно в Европе, уже давно прошла. Но это не удивило бы ни Макиавелли, ни, тем более, других исторических лидеров, таких как Александр Македонский, Густав Адольф и Наполеон – все они использовали наемников, как на пользу, так и во вред, во время своих военных кампаний. Более того, они могли бы посочувствовать Владимиру Путину, ведь смысл использования наемников мало изменился за многие века. И, несмотря на пиар-неудачу для индустрии в связи с бунтом Вагнера, государства будут и дальше обращаться к наемникам для ведения определенных видов войн.
Древняя профессия
Наемники и их сомнительная лояльность так же стары, как и организованные военные действия. Алан Аксельрод в своей книге “Наемники” считает, что первые свидетельства использования наемного оружия появились тысячи лет назад во время первой в истории зафиксированной военной кампании. По оценкам Аксельрода, когда фараон Тутмос III вторгся в Сирию в XV веке до н.э., численность египетской армии превышала численность населения Египта, что позволяет предположить, что где-то в этом регионе они нашли наемников. Лучше всего зафиксировано использование наемников во времена классической Греции, начиная с V в. до н.э.
К тому времени наемники уже использовались повсеместно и стали неотъемлемой частью военной культуры Греции. Греческие солдаты регулярно переходили на сторону городов-государств и даже заклятых соперников Греции – Персии (в знаменитой Фермопильской битве греческие наемники выступали на стороне персов). Наемники менялись сторонами во время завоевания Александром Македонским Персидской империи, как менялись сторонами во время нашествий варваров, приведших к падению Римской империи. Спустя столетия в книге “Князь” Макиавелли привел множество примеров того, как нелояльные кондотьеры переходили с одного корабля на другой.
Вообще, на протяжении большей части европейской истории наемные солдаты составляли основную часть войн – от Столетней до Тридцатилетней. Они стали терять свою привлекательность после Тридцатилетней войны, когда начали ассоциироваться с насилием, характерным для этого длительного конфликта. Но не только плохой имидж наемников стал причиной их непопулярности: к XVII веку европейские государства, особенно великие державы – Испания, Франция и Англия, – активно создавали империи в Новом Свете, которые приносили достаточно богатства и ресурсов, чтобы их королевства могли содержать постоянные армии.
В то же время далеко расположенные колониальные владения, страдавшие от пиратства и соперничества европейских мародеров, требовали более профессиональных постоянных вооруженных сил, способных реагировать на проблемы имперского масшатаба. К моменту прихода к власти Наполеона в 1790-х гг. наемников еще можно было встретить в разных частях Европы, но большинство государств полагались уже на профессиональных офицеров и массовые мобилизации. Это стало европейской и, как следствие, мировой военной нормой до Первой и Второй мировых войн, в ходе которых наемные войска продолжали существовать, но, как правило, в качестве экзотических подразделений или предприимчивых людей, а не как стратегически значимые силы.
Однако во время холодной войны эпоха прокси-войн дала новую жизнь этой профессии, особенно на Западе. С развитием международного права, когда традиционные наемные группы оказались вне закона, предприимчивые солдаты удачи стали называться частными военными компаниями (ЧВК), ориентированными на обеспечение безопасности в тех местах, где по каким-либо причинам безопасность не могла быть обеспечена государством. Эти ЧВК неизбежно стали полезными марионеточными армиями в холодной войне, особенно в Африке, где было много войн против прокоммунистических правительств и группировок, но мало поддержки населения на Западе. Такие группы, как WatchGuard International, использовали свои связи в руководящих кругах для проведения военных операций, на которые у их страны, Великобритании, не хватало ни общественной, ни политической воли.
После окончания “холодной войны”, когда капитализм одержал победу над коммунизмом, мировой порядок оставался фрагментированным, в нем было достаточно конфликтов и трещин между великими державами, что позволило ЧВК процветать и дальше. ЧВК работали в странах, охваченных гражданскими войнами и повстанческими движениями, включая Ирак, Афганистан, Сомали, Сирию и Демократическую Республику Конго, где немногие державы хотели вмешиваться или имели политическую волю к эскалации, достаточной для подавления насилия. Сама Группа Вагнера возникла после вторжения России в Крым и восточную Украину в 2014 году именно по этой причине: Москва нуждалась в боевых силах, но не имела политической воли для мобилизации населения. В итоге Россия направила силы Вагнера в Африку, на Ближний Восток и, совсем недавно, на фронт в Украине, в частности в район города Бахмут.
Почему государства идут на риск, используя наемников
Таким образом, наемники – это такое же старое военное подразделение, как и сами военные. И не зря, ведь они идеально подходят для войн, которые имеют огромное значение для правительства, но в меньшей степени для граждан или подданных. Они также служат резервом квалифицированных ветеранов, которые часто окупают себя, и обеспечивают гибкость для государств, заинтересованных в ограниченных интервенциях.
Зачастую наемники решают проблемы с кадрами. Что происходит, когда, по словам тех, кто протестовал против войны во Вьетнаме в 1960-х годах, государство объявляет войну, но никто не приходит? Хотя это и чрезмерное упрощение, но реальность давно такова, что многие правительства на протяжении всей истории имели военные возможности, превышающие их политические возможности – от египетского фараона Тутмоса III в древней Сирии до бывшего президента США Джорджа Буша-младшего в Ираке 2000-х годов.
Иногда проблема заключается в том, что государство не может эффективно организовать то количество граждан, которое необходимое для укомплектования армии, достаточно большой для ведения войны. В других случаях дело в том, что политическая система, управляющая страной, чувствительна к потерям, а с точки зрения политического капитала деньги дешевле, чем жизнь граждан или подданных. В тех случаях, когда война отвечает интересам государства, но не всегда интересам народа, наемники-добровольцы часто приходят на помощь.
Более того, до XVIII века наемники были одним из немногих постоянных воинских формирований, укомплектованных опытными ветеранами. Постоянные армии были и остаются дорогими. В досовременную эпоху, за некоторыми заметными исключениями (например, Римская империя), армии после окончания войн обычно расформировывались. Наработанные военные и организационные навыки оставались невостребованными до следующей войны, требовавшей мобилизации.
Наемники же просто брали в руки колья и отправлялись на новое поле боя: у них не было ни ферм, ни домов, куда можно было бы вернуться, – только вооруженный лагерь, в котором они поддерживали необходимую для работы военную выправку. Государства, нуждающиеся в готовых солдатах, часто находят наемников слишком полезными, чтобы игнорировать их, особенно когда создание профессиональных подразделений занимает слишком много времени или обходится слишком дорого.
Наемники также процветают в периоды определенной геополитической нестабильности, которая нарушает традиционный порядок вещей, но не поднимается до уровня экзистенциальной войны, когда общество мобилизуется в массовом порядке. Греческие города-государства били друг друга, но редко уничтожали; войны в Италии в эпоху Возрождения так же часто велись за престиж, богатство и честь, как и за территориальную экспансию; и даже в наше время, особенно в Африке к югу от Сахары, наемники (в том числе и российские вагнеровцы) вступают в гражданские конфликты, в которых не могут или не хотят полностью победить своих соперников.
В современную эпоху глава “Вагнера” Пригожин нашел возможность в нестабильности постмайданной Украины, которую Москва рассматривала как угрозу своей национальной безопасности, но не настолько большую, чтобы полностью мобилизовать на войну. Основатель американской ЧВК Blackwater Эрик Принс также нашел возможность для своих наемников в неспокойной обстановке после вторжения в Ирак, которую Вашингтон рассматривал как центральную для американской безопасности, но не как экзистенциальный конфликт для Соединенных Штатов.
Наемники также несут в себе меньший риск эскалации в случае столкновения с традиционными вооруженными силами конкурирующего государства. В 2018 году в Сирии в Хашаме Вагнер вел ожесточенный бой с США, в результате которого погибли сотни россиян. Но поскольку технически они были классифицированы как наемники, а не как российские военнослужащие, эскалации не произошло. Более того, прошло несколько недель, прежде чем появилась информация о том, что в бою принимали участие россияне.
Пределы применения наемников
Однако в эпоху растущей конкуренции между великими державами место для наемников может сократиться. Недавний бунт группы “Вагнер” произошел после того, как Министерство обороны РФ распорядилось официально перевести группу под свой контроль, поскольку российские военные столкнулись с необходимостью унифицировать структуру управления войной на Украине в условиях продолжающихся неудач на поле боя. Другими словами, чем важнее становилась война на Украине для России и ее населения, тем меньше поддержки получала наемная группа, подобная “Вагнеру”, ведущая независимые от центрального правительства операции. Где-то в 2022-23 гг. узкое пространство, в котором Вагнер мог процветать на Украине, исчезло.
И хотя Соединенные Штаты также использовали ЧВК в своей многолетней войне с терроризмом, Вашингтон вряд ли будет полагаться на наемников для сдерживания или победы над военной мощью России и Китая, поскольку Москва и Пекин будут противостоять друг другу в более равном соперничестве с глобальными последствиями. Битва в Сирии в 2018 году стала тому примером: против регулярных войск США, даже небольших, силы Вагнера оказались неспособны сравниться с вооруженными силами организованного государства. И хотя битва при Хашаме показала, что ЧВК полезны для предотвращения эскалации, они все же менее полезны для создания серьезных средств сдерживания.
Однако по мере обострения соперничества великих держав государства, оказавшиеся в центре событий, все чаще направляют наемников туда, где они заинтересованы в использовании трещин в мировом порядке, но не имеют политической воли рисковать жизнями граждан за рубежом. Такие страны, как Объединенные Арабские Эмираты, уже используют наемников в таких регионах, как Йемен. Другие растущие державы, такие как Саудовская Аравия, Турция и Нигерия, также либо используют иностранных наемников, либо рассматривают возможность создания собственных. В будущем эти средние державы, стремящиеся получить влияние за рубежом, будут испытывать искушение создать свои собственные версии “Вагнера”, чтобы влиять на соседей в ближнем и дальнем зарубежье.
По мере того как мир становится все более многополярным, история наемничества, похоже, все чаще будет писаться в промежутках между великими державами, по мере того как могущественные страны будут возвращаться к использованию традиционных вооружений в конкурентной борьбе друг с другом. Но по мере того как средние державы будут переживать свои собственные истории с наемниками, они тоже будут игнорировать уроки Макиавелли, поскольку наемники, которых они нанимают (или создают), скорее всего, будут такими же корыстными, как Пригожин и его вагнеровские бойцы.
В одних местах использование наемников будет разжигать пламя конфликта, особенно в гражданских войнах, где великие державы не проявляют особого интереса к вмешательству. В других случаях наемники будут полезны до тех пор, пока не перестанут быть полезными, так как в их интересах будет сдавать своих хозяев, а не оставаться на линии огня ради зарплаты. Но одно можно сказать с уверенностью: хотя государства и переосмыслят способы сохранения контроля над наемниками и ЧВК после восстания Вагнера в России, они не найдут причин для прекращения отношений с ними.
